Глоток страха - Страница 46

Она не успела разглядеть, что рисовал художник: погрузилась в тихий, глубокий покой без снов.

12

После завтрака анимационная программа продолжилась в кинотеатре «Кинопалац». Большинство участников туда и направились. О трагедии напоминала лишь траурная креповая лента в петлице Батюка. Вслед за ним черные ленты вдели в свои петлицы остальные аниматоры. В официальных пресс-релизах говорилось: «Фестиваль является смотром лучших работ киношкол мира и режиссеров- аниматоров. Он призван содействовать обмену опытом представителей различных киношкол, поискам новых идей, тенденций и путей развития мировой анимации».

Зрители официальных релизов не читали, но зато они знали, что фестиваль — это очень интересно. Поэтому зал «Кинопалаца» был набит битком.

Лученко сидела в седьмом ряду, в центре. В соседнем кресле девочка все время хихикала, и Вера ловила себя на том, что ей тоже хочется смеяться. На сцене выступал венгерский режиссер и художник Иштван Надь с уникальным сольным номером. Это было совершенно непривычное, невиданное для львовской публики анимационное шоу. В его умелых руках всего два материала — песок и стекло — превращались в маленький театр. С помощью этих нехитрых, простых составляющих он показывал историю сотворения мира. Иштван «рисовал» рукой по песчинкам, рассыпанным по стеклянному полю, и проецировал их изображение на большой экран. Получались настоящие сценки из Ветхого Завета. Когда Надь превратил песок в снег и вылепил из песчинок снеговика, зал взорвался бурным восторгом. Зрители не жалели ладоней.

Затем они посмотрели «Ручей». На Верин вкус фильм был вполне симпатичным. Единственный недостаток — слишком явный упор делался на тему целебных свойств минеральной воды. Впрочем, львовяне, разогретые представлением венгерского режиссера, встретили «Ручей» достаточно тепло. После просмотра на сцену поднялись Мамсуров, Завьялова и молодой режиссер. Под поощрительные аплодисменты вынесли корзину розовых гвоздик. Создатели фильма с чувством раскланялись, и по ним было видно, что они совершенно счастливы.

Вера смотрела на них и думала о странном устройстве человеческой психики, о спасительном ее свойстве — забывать плохое. Недавно был убит Ветров, а спустя некоторое время его коллеги уже радостно улыбаются, принимая цветы от публики… Ей захотелось уйти. Она тихонечко протиснулась мимо веселой девочки и ее мамы, своих соседей по ряду.

Одевшись в фойе, она решила пройтись пешком до гостиницы. Хорошо, что она ушла. Ведь после презентации фильма непременно будет банкет с тостами и обязательными славословиями. А у нее было совсем не то настроение, чтобы праздновать. Вера задумалась. Вновь загрустила, Андрея вспомнила… Вспомнила их любимую с Андреем шутку: «Господи, сделай меня тем, кем я кажусь своей собаке»… Хочется домой, в Киев, к ласковому спаниелю Паю, она по нему соскучилась. Но больше всего по Андрею. Скорей бы уж с ней встретился полковник, знакомый Сердюка! Деятельность — это лекарство от тоски.

Словно услышав ее, позвонил водитель полковника милиции и спросил, куда за ней прислать машину. Вера посмотрела название улицы и сказала. Через пять минут подъехала черная «Волга», ее привезли в городское управление МВД, провели по коридорам в кабинет. На двери она прочитала: «Начальник отдела по расследованию особо тяжких преступлений полковник Бабий О. И.»

В кабинете навстречу ей энергично привстал мужчина лет пятидесяти, плотный, небольшого роста. Он сразу же взял инициативу разговора в свои руки.

—Федор Афанасьевич очень тепло о вас отзывался. — Он рассматривал Веру с нескрываемым любопытством. Судя по взгляду, фамилия Бабий ему подходила как никакая другая.

— Орест Иванович, я могу встретиться с Кармен Ветровой? — нетерпеливо встряхнула каштановыми кудрями Лученко.

Бабий очень удивился.

— О!.. Погодите, Вера Александровна, куда вы торопитесь? — ласково-настойчиво промурлыкал он. — Давайте сперва поговорим о том, как вы собираетесь оказывать услуги правоохранительным органам. Федор Афанасьевич мне так и сказал: «Вера Александровна может оказаться очень полезна следствию»…

—Вера Алексеевна, — поправила она хозяина кабинета. Решительно сказала: — Вас просили оказывать мне всяческую помощь. Не так ли?

—Так я ж не против. Кто бы спорил? Но у меня есть законные вопросы, Вера Алексеевна. Прежде чем допустить вас к… э… подследственной.

—Хорошо, задавайте вопросы, — смирилась Вера с неизбежным, попутно рассматривая кабинет.

Это был на первый взгляд типичный офис старшего офицера, обставленный в соответствии с правилами: казенной мебелью, приличествующей чину. Одну из стен полностью закрывали книжные полки. Там стояла профессиональная литература: принятые Верховной Радой законы, официальные отчеты, законопроекты, справочники, книги по истории, тома по криминологии и судебной медицине. Неожиданной деталью оформления кабинета служили литографии Львова. Выполнены они были, видимо, очень хорошим художником-графиком, поскольку давали ощущение приятного узнавания уголков старого города.

— Как давно вы знакомы с Ветровой? Где и при каких обстоятельствах встречались с Кармен Рустамовной?