Глоток страха - Страница 37

А теперь… К примеру, расстроилась она отчего-то. Сидела надувшись. Вдруг Андрей звонит: «Милая, как там у тебя? Что-то в воздухе печальное носится…»

Или он. Разозлился, накричался, рассорился, разнервничался. Она говорит по телефону: «Что-то мне грустно, придавливает как-то чем-то. Накрывает тяжестью. С тобой там все в порядке, дорогой?» Ну ничего себе!

А потом — вообще. Он шел торопливо, споткнулся, ободрал коленку. Хромает, морщась. Вдруг Вера звонит: «Мне что-то неспокойно, хороший, что с тобой случилось? А я тут захромала чего-то…»

Да что ж такое! Шагу теперь не ступишь в рассеянности? Руки, ноги, голова… Кому это все принадлежит? И тогда жизнь — чья она?

Общая…

И вот теперь ее часть оторвалась, уехала. А она уверена — с ним что-то случилось. Что-то плохое. Возможно, он болен… Вера застонала. Какая пытка — знать, что с любимым что-то произошло, и не иметь возможности помочь! Несмотря на вкусный кофе, у Веры внезапно разболелась голова, подкатила тошнота. Самочувствие приближалось к гриппозному с температурой.

Это уже совсем плохо. Надо что-то делать, надо действовать!.. Куда-то бежать! Решено: она сейчас же купит билеты на самолет до Симферополя. Полетит в Крым. Единственно возможное решение. Конечно же! Она на месте сможет вытащить Андрея из любой беды. Ее силы словно удесятерились. Вера даже зажмурилась от такого простого и ясного выхода. Если она будет рядом с Андреем, ничто и никто не сможет причинить ему вред. Немедленно за билетом и лететь.

Она выскочила из кофейни, узнала, как пройти на улицу, где находились билетные кассы, и заторопилась туда. Навстречу мело, снег сыпался за шиворот, но Вера упрямо шагала, наклонив голову. Вот и авиакассы. Подошла к окошку, доставая из сумочки паспорт и деньги. И только когда кассирша спросила: «Куда?» — Вера очнулась. Вышла на улицу и, тяжело дыша, оперлась спиной о холодную стеклянную стену.

А правда, куда?! Ну, прилетит она в Симферополь. Что дальше? Крым большой. Ведь Андрей, уезжая, сам точно не знал и не мог сказать, в какое место полуострова едет. Расспрашивать у всех, где киевская экспедиция? Какая глупость!

Стало быть, уехать ей некуда. Искать Андрея негде. На деревню дедушке — адрес, известный в классической литературе, но не подходящий для поисков. Остается самое тяжелое — ждать. Она сейчас не помнила свои собственные умные советы про безосновательную веру в лучшее…

Шла, не зная куда, совсем потерянная. Потускнело все, что еще вчера казалось таким интересным, ярким, новым. И фестиваль, и фильмы, и богемная тусовка, и Лида с ее вечными сексуальными проблемами, и смерть режиссера. В горле стоял комок.

…Наверное, рано или поздно это должно было случиться…

—Вам нехорошо? — Горничная Романа участливо посмотрела на постоялицу.

— Нормально, — тускло ответила Вера. — Я хочу отдохнуть.

Горничная вышла и осторожно прикрыла дверь.

Вера лежала, отвернувшись к стене. Все было совсем ненормально. По-прежнему болела голова. Принятая таблетка лишь ослабила остроту. И самое скверное — она чувствовала себя сдувшимся воздушным шариком. Из нее выпустили весь воздух. Свет померк. Музыка ушла. Силы кончились. Все.

Недавно… когда же — полчаса назад? — час? — она не знала… Ну неважно когда, в общем, у нее в номере сидела Лида. Что-то говорила… Ах да, рассказывала, что милиционеры готовы задержать Кармен Ветрову. По подозрению в убийстве мужа на почве ревности. По словам

Лиды, разговор происходил при ней. Эти служаки почти уверены, что она сама зарезала Эдика. Грозят, что скоро в лаборатории будет готово заключение по отпечаткам пальцев, и пусть лучше она сама признается. Но мало того, по некоторым их вопросам Завьялова поняла, что они и убийство Вероники Абдуловой сильно хотят повесить на Кармен. Дескать, тоже приревновала на презентации сумок. Причем это второе обвинение интересует их гораздо больше! Конечно! Они же трепещут перед Черным Абдуллой, точнее, им начальство приказало землю рыть. Такое впечатление, что если что-то у них не сложится с отпечатками, то они и не станут искать убийцу Эдика. Напишут — самоубийство, с них станется.

Потом Лида вкрадчиво и в который раз намекала, что неплохо бы Верунчику подключить к этому делу свои гениальные способности. Потому что ее друзья-аниматоры в тревоге за Кармен, за судьбу фестиваля. И Ветрова жалко (актриса всхлипнула, поднесла платочек к глазам).

Что ей сказать? Что ничего не хочется? Если что-то случилось с Андреем и Вера не может его спасти, почему она должна спасать кого-то постороннего? Не может помочь любимому человеку — значит, не может помочь никому. Это с ней, между прочим, впервые. Она всегда всем помогала, несмотря ни на какие нелады в своей жизни. Так было. Значит, сейчас не так…

Она не стала Лиде ничего этого говорить. И не стала признаваться в том, в чем даже себе самой не хотела признаться. Она вдруг перестала «чувствовать». Много лет, с юности изучая свое слуховидение и свои неординарные способности, Лученко постепенно пришла к выводу, что пять известных чувств — это пять радиостанций. Однако окружающий мир транслирует нам себя не на пяти, а на ста пятидесяти пяти волнах, просто мы не умеем «ловить» остальные. Не настроены на них. Изредка встречаются особенные люди, которые настроены и умеют ловить некоторые удивительные станции. Вера освоила свои. Всегда, сколько себя помнила, могла «прочитать» болезни по лицу и телу, да и не только болезни, умела предсказать, что случится с человеком завтра, через год. Во время обострений своего предзнания могла даже сказать, кто сейчас позвонит, кто войдет. Просто видела. Сверхразвитая интуиция…