Глоток страха - Страница 20

Какая же ты книга, Кармен Ветрова? Малозаметна, теряется на полке среди других, оформление тускловатое. Начнешь читать — страсти-мордасти, а вникнешь и поймешь: обычное естественное желание любви. Такое же, как у всех. Сентиментальный роман ты у нас будешь, жена Пирата-Ветрова…

—Э, да успокойся ты, Кармен! Не съем я твоего Эдика! Ну, может, откушу маленький кусочек. — Лида уже присаживалась к столику.

—С огнем играешь, Завьялова! — нахмурилась ревнивица.

— Здравствуйте, панянки, — прозвучал приятный баритон.

Над столом навис блондин в синей спортивной куртке. Высокий рост, широкие плечи, светлые серо-желтые глаза напоминают взгляд молодого волка.

—О! Как ты нас нашел? — просияла Лида. — Олаф! Познакомься, это Вера, моя лучшая подруга. А это… — Она на секунду задумалась, как представить жену Ветрова. — Это просто Кармен. Знаешь, из оперы Визе.

—Для кого просто Кармен, а для кого Кармен Рустамовна Ветрова, — надменно подняла бровь женщина и протянула блондину руку, которую тот и пожал.

— Можно к вам? — тактично спросил он, с любопытством присматриваясь к женщинам, словно решая, какая из них могла бы стать его подругой.

—Ты еще спрашиваешь?! — Завьялова засуетилась, пододвигая для него свободный стул рядом с собой. — Вчера приехал? До открытия фестиваля?

— От тебя невозможно ничего утаить, Лидия, — широко улыбнулся швед.

—Ну? Зачем же ты так торопился? — требовательно спросила актриса.

— Каюсь, грешен. — Олаф театрально приложил руку к сердцу и склонил голову с обширной копной прямых соломенных волос. — Но зато я искал и раздобыл потрясающую вещь. Вот!

Он выставил на стол длинную коробку. Открыл крышку. На белом атласе лежал кинжал, украшенный серебром и золотом, драгоценными камнями и перламутром. Даже в приглушенном свете кофейни кинжал сверкал холодным азартным светом.

—Что скажете? — обратился гордый владелец антиквариата к слабому полу.

—Красивенький ножик, — обронила Кармен.

— Это не ножик! Это казацкий кинжал! — возмутился Олаф Боссарт. — Называется домаха. Чудо как хорош!

— Чудо чудное! Диво дивное! — захлопала в ладоши Лида. — Он восхитителен! Такой старинный, антикварный! — На них стали оборачиваться с соседних столов. Официантки и бармен тоже с интересом наблюдали за киношниками.

—А вам, Вера, нравится? — спросил Олаф у молчавшей женщины.

— Я не люблю оружие, — сказала она.

— Ты с ума сошла! Даже такое красивое? — Лиде хотелось сгладить неловкое замечание подруги.

Она посмотрела недовольно на Веру. Дескать, ты, подруга, не всегда и не всем режь правду-матку. Могла бы сказать красавцу Олафу что-то приятное и не выпендриваться.

— Как можно не любить оружие? — удивился Олаф. — Оно же такое…

Внезапно Верину сторону приняла Кармен.

— Ваши мужские игрушки красивы, но опасны. А если этим казацким кинжалом кого-нибудь убьют?

Швед расплылся в улыбке.

— Зачем убивать? Это атавизм. Нет, от оружия только польза. Меньше страха, когда есть оружие. Тут вот ходят слухи про львовского вампира, так у меня есть чем защититься и вас защитить. — Он хохотнул, чтобы все поняли, что это шутка. Но шутка не удалась, при слове «вампир» в кофейне стало тихо. Тогда блондинистый швед пожал могучими плечами и добавил: — Ну хорошо, у меня в коллекции есть также пистолет. Можно зарядить его серебряными пулями. А чего они еще боятся? Света?

От стойки ответили, что да, солнечного света, но где его возьмешь зимой. Кто-то перекрестился: «На все воля Божья». Кто-то заявил, что не верит в вампира и что никакие на свете вампиры и прочая нечисть не помешают кое-кому завоевать Гран-При. При этом несколько человек искоса посмотрели на Ветрова. Тот не слышал и все рисовал в своем блокноте.

Лученко в это время постановила, что Боссарт — исторический роман. Неторопливость, плавность, большие объемы, любовь к прошлому, дотошность в деталях… Тут его позвали фестивальщики, ввалившиеся в теплую кофейню с мороза. И он отошел к ним вместе со своей коробкой, чтобы в мужской компании просмаковать свое приобретение.

Одного из вошедших, лысоватого господина в дорогом черном кашемировом пальто, сразу обступили. «Дай Боже здоровья», — послышались традиционные приветствия. Ему задавали вопросы, ему улыбались, его приглашали присесть за стол. Подошел Батюк, обнял лысоватого, заговорил, начал опутывать своей декламацией. Однако, увидев Завьялову, вновь прибывший направился к ней.

—А вот и герой наших мультиков! — завопила Лида, обнимая и целуя его.

— Почему это? — поднял брови смуглый «герой», приятно улыбаясь.

— Потому что главный герой всех мультфильмов и вообще любых фильмов — это продюсер, — торжественно продекламировал неудержимый Батюк. — Он даже главнее нас, бедных зависимых театральных режиссеров. Да, Авраамушка?

—Шутишь, — улыбнулся кашемировый, — кто может быть главнее народных артистов страны?

—Знакомься, — сказала Лида. — Моя подруга Вера Алексеевна Лученко. Я тебе о ней рассказывала. Мам- суров Авраам Тембулатович, наш главный герой и спонсор фестиваля!